Нападающий “Зари” Данило – о своей карьере, адаптации в Луганске и планах на будущее.
— Данило, расскажите, как так вышло, что вы оказались в Луганске на пять дней позже, чем требовалось?
— Да тут, в общем, никакой проблемы нет. У меня были некоторые дела в Бразилии — личного характера. Мне надо было все уладить, поэтому я связался с руководством и отпросился.
— Стало быть, обошлось без штрафов и вы завтра в Турцию отправляетесь? (интервью состоялось 21 января, за день до отлета Зари на сборы)
— Без штрафов, я же объяснил причины своего отсутствия. Эти дни тренировался в усиленном режиме, чтобы в нормальном состоянии подойти к сборам.
— Отсутствие пунктуальности в плане прибытия на сборы — национальная традиция бразильских футболистов?
— Нам просто добираться дольше остальных (улыбается).
— Экстра-килограммы из отпуска привезли?
— Нет-нет (улыбается). У меня с этим всегда все в порядке.
— Каникулы провели на родине?
— Сначала приехал в Бразилию, навестил родственников. Потом еще десять дней провел в Мексике. Потом — обратно домой, позагорал на пляжах Сан-Паулу.
— Сейчас в Луганске около -15°. Тяжело после сан-паульских пляжей?
— И не говорите! Впрочем, такое ведь повторяется из года в год — в Польше, например, тоже было нежарко зимой. Психологически я уже привык, а вот организм требует времени на адаптацию.
— Данило, вы родом из города Сорокаба. Есть ли оттуда какая-то заметная футбольная команда?
— Да, даже две. Атлетико Сорокаба, например, выступает в чемпионата штата Сан-Паулу.
— Это ваша родная команда?
— Да, именно там я начинал.
— Из Сорокабы вышли какие-то звезды мирового масштаба? Или просто большие игроки?
— Насчет мирового масштаба — по-моему, нет, а несколько довольно серьезных личностей было. Есть футболист, играющих сейчас в Палмейрасе, а мой тренер в Атлетико призывался в ряды сборной Бразилии.
— Практически все легенды о бразильских футбольных звездах гласят одно: очень бедное детство, нищета вокруг и футбол по 18 часов в сутки. У вас та же история?
— Я нетипичный бразилец в этом плане. У меня была довольно приличная семья по местным меркам. И мама, и папа имели нормальную работу, пристойно зарабатывали. В фавелах я никогда не жил. Они дали мне хороший старт в жизни. В школе я учился неплохо: лучше всего мне давались информатика и английский.
— Не удивлен. Кроме вас я знаю лишь двух бразильских легионеров в Украине, которые говорят на английском. Жулиано из Днепра и Эдуардо из Шахтера.
— Да, этому в детстве пришлось уделить много внимания. Папу не устраивал уровень преподавания в школе и он нанимал мне репетитора. Очень благодарен ему за это: знание языка мне потом прилично помогло в Европе.
— Как с русским дела обстоят?
— Тоже нормально. Сейчас я уже, в общем, понимаю очень много. Могу разобраться, что до меня пытается донести тренер. Ориентируюсь, если кто-то шутит из ребят. Раньше смеялся, потому что все смеялись, а сейчас уже понимаю суть юмора.
— Данило, почему вы в таком раннем возрасте махнули в Европу?
— Там мечтают играть все бразильцы. Мечта каждого паренька: быть проданным в большой европейский клуб. Тут — самый высокий уровень игры и зарплат.
— Это вами двигало?
— Я почувствовал, что в Европе смогу вырасти в хорошего игрока. Появилась такая возможность — и я не стал ее терять. Я считаю, что главное в успехе — уметь рассмотреть шанс, который дает тебе жизнь. Вот так, в 18 лет я отправился покорять Польшу.
— Все сложилось не очень хорошо, ведь так?
— Ошибаетесь. Сначала было тяжело, родители, конечно, пребывали, мягко говоря, не в восторге, хотя мы и общались по десять раз на день. Я и сам, если честно, поначалу думал, что ошибся. Но это не так — пусть я в Погоне толком не заиграл, но это был огромнейший опыт.
— Я читал, что в Погоне тогда была собрана целая бразильская команда. В том числе, бывший сборник Амарал.
— Да, нас было полтора десятка бразильцев. С Амаралом же общаюсь до сих пор. Он мне тогда отлично помог.
— И все же: почему не удалось сходу заиграть?
— Все просто: в команде были игроки лучше меня.
— Википедия гласит, что потом вы вернулись ненадолго в Бразилию.
— Да, буквально на полтора месяца. У меня была травма, меня согласился приютить клуб бразильской серии С1. Потом — опять в Европу, на этот раз в Чехию.
— Серьезный успех пришел не в Чехии, а в Венгрии. Почему удалось проявить себя только с третьей попытки?
— Не знаю, вот как-то так вышло, что в Гонведе я прижился. Мне там нравилось, я сумел раскрыться и очень много забивал.
— Как вам чемпионат Венгрии? Слабенький?
— Не такой, как может казаться. Конечно, особых денег вокруг футбола в Венгрии не крутится, а оттого и чемпионат не особо сильный, но довольно крепкий, боевой.
— Заря могла бы выиграть чемпионат Венгрии?
— Думаю, боролась бы за это.
— А вы знаете, что рядом с вами в Гонведе выступал игрок, который немало поиграл в Украине?
— Нет, а о ком речь?
— Сулейман Диаби —африканец, который перешел в Гонвед из Крымтеплицы, команды Первой лиги.
— А, я помню его, но мы практически не пересекались, так как у него была травма, а потом я покинул клуб.
— Насколько я понимаю, из Гонведа вы должны были переходить в Штутгарт. Что не срослось?
— В двух словах история такая: на нашу игру приехал спортивный директор немцев Фредди Бобич. Я забил дважды, они взяли меня на карандаш, а позже написали письмо: приезжай, мол, на просмотр. Я зимой приехал, тренировался с ними десять дней. И Бобич, и Бруно Лаббадиа были мною вроде как довольны. Сказали: откроется трансфрное окно — подпишем контракт. Естественно, я ждал окончательного приглашения, но оно так и не поступило.
— Обидно.
— Ну, можно сказать, что я сам не дождался. Подоспел контракт со швейцарским Сьоном и я согласился.
— Откуда-то еще звали?
— Клубы первого и второго дивизиона Франции, но так вышло, что поехал в Сьон.
— Но в Швейцарии опять не пошло…
— Да нет, там моей вины нет. Сьон сотрясали проблемы вверху клуба. Президент тасовал тренеров, как хотел: за те восемь месяцев, что я там был, сменилось четверо наставников.
— Из-за этого решили, что делать там нечего?
— Не я решал. Мы проводили слабый сезон, а поэтому зимой президент принял еще одно интересное решение: указал практически всем игрокам на дверь.
— Ваш контракт у Сьона выкупила Заря. Как все произошло?
— У меня была два предложения: от Зари и от еще одной украинской команды, которую я не хотел бы называть. Изначально я не хотел никуда уходить, думал остаться в Швейцарии, пусть и в другом клубе…
— Генеральный директор Зари Сергей Рафаилов как-то раз рассказал о вашем переходе: мол, Данило пришлось хорошенько уговорить с помощью финансов, чтобы он переехал из благополучной Швейцарии.
— Ну, в общем, да. Мне нравилось жить в той стране. Украине же пока что не достигла такого уровня развития. Когда предметней пообщался с руководством Зари, то меня заинтересовали идеи и планы клуба.
— Чемпионат Украины сильнее всех, где приходилось выступать?
— Пожалуй, так и есть. Очень хороший турнир. Конечно, очень сильны первые пять команд — Шахтер, Динамо, Днепр, Металлист и Черноморец.
— Вы уверенно произнесли названия. Знаете имена всех клубов украинской Премьер-лиги?
— Да, конечно. Если начну называть, то кого-то, может быть, забуду.
— Мы не будем проверять. А как насчет нефутбольной жизни Украины? Может быть, уже идентифицируете по телевидению политиков или звезд шоу-бизнеса?
— По телевидению так быстро говорят, что я ничего не понимаю. Конечно, я знаю о том, что сейчас происходит в Киеве — мне ребята рассказывают. Впрочем, детально ситуацию, конечно, не знаю.
— А что поразило больше всего в Украине и конкректно в Луганске?
— Дороги у вас, прямо говоря, не ахти. И водители немного сумасшедшие: пешеходов не привыкли
пропускать. А так — все нормально.
— За год вы забили 11 мячей в Украине, из которых пять — в ворота Днепра. Мне кажется, Днепру проще выкупить ваш контракт и положить этому конец.
— А-ха-ха. На самом деле, я сам удивляюсь, как так получается. Перед последней игрой мне Жулиано говорил: пожалуйста, не убивай нашу команду (улыбается). В итоге мы выиграли 3:0, а я забил дважды.
— Для вас Заря — временный трамплин или планируете остаться тут всерьез и надолго?
— Контракт у меня до 2016 года. Будут предложения — рассмотрим. Пока что я никуда уходить не собираюсь.
— Предложений зимой не поступало?
— Нет, не было.