В эксклюзивном интервью FanDay.net бывший защитник Зари, Карпат и Шахтера рассказал о выступлениях в национальной сборной Украины, своей нынешней тренерской работе в запорожском Металлурге и своей жизни в футболе.

 

Владимир Микитин ‒ воспитанник луганского футбола. Ведущий игрок и капитан Зари 90-х годов минувшего столетия. Поиграл в союзном чемпионате – СКА (Одесса), Заря (Луганск). На высшем уровне в чемпионате Украины, кроме Зари, играл в Карпатах, Шахтере и Ворскле. В сборной Украины – 13 матчей. Серебряный призер чемпионата Украины 1998/99 и 1999/2000. Бронзовый призер – 1997/98. Финалист Кубка Украины 1998/99. В списке 33-х лучших футболистов чемпионата Украины: №1 – 1999 год. По окончании спортивной карьеры работал главным тренером в Заре – U21. Привел команду к чемпионству в сезоне 2012/13. В настоящее время является главным тренером запорожского Металлурга, выступающего в Первой лиге чемпионата Украины. 

Опытнейший защитник отличался активными действиями на фланге. Болельщики называли его не иначе, как «бульдог». Умело исполнял стандартные положения. Многие считали Владимира Микитина одним из открытий отборочного цикла сборной Украины к Евро-2000. Завершив игровую карьеру в 2005 году, Владимир Микитин перешел на тренерскую работу. 13 сезонов он был главным тренером резервной команды Зари. Более 350 матчей отыграла команда под его руководством. Владимир Микитин дал путь в большой футбол многим начинающим игрокам, среди которых он особо выделяет Ивана Петряка и Алексея Гордиенко. 

В эксклюзивном интервью Владимир Микитин рассказал сайту FanDay.net о том, как в луганской Заре в начале 90-х зарплату футболистам выдавали коврами, почему он выбрал Шахтер, а не киевское Динамо, об играх в сборной против России, 13-летней тренерской работе с резервом Зари и лучших ее воспитанниках, о нынешней работе в запорожском Металлурге. И о многом другом…

Несколько месяцев я провел в дубле союзного Шахтера, но не прижился

– Владимир Богданович, как говориться, начнем сначала… 

– Я родился в городе Красный Луч Луганской области. Начинал играть в местной ДЮСШ. Первым моим тренером был Дмитрий Фролов. Каждый год воспитанников школы везли в Луганск, там прямо на территории спортинтерната проводились контрольные игры. Лучших ребят оставляли заниматься в интернате. В их число попал и я. 

Занимался у известных в Луганске специалистов Владислава Проданца и Георгия Дегтярева. В Союзе проводился чемпионат интернатов. Мы ездили на игры по всей Украине. Помню, пробились в финал соревнований, который проходил во Львове. Мне повезло увидеть в спортинтернате, как начиналась карьера у ребят постарше, которые многого достигли в футболе: Сергей Юран, Тимерлан Гусейнов, Олег Суслов… Юран уже тогда выделялся на фоне остальных ребят. Был сборником Союза U-16, U-17. Гусейнов тоже явно выделялся по своему возрасту. Насколько я помню, он еще интернат не закончил, а его уже подключали к тренировочному процессу в Заре. 

Наши тренеры часто мешали составы, так что мы тренировались и играли вместе. Хотя я и был на год младше, но меня часто подключали к играм старших ребят. Обычно выходил на замену. 

– Давайте пробежимся по вашей футбольной карьере. Начало ее получилось не особенно впечатляющим. 

– Так вышло, что, закончив учебу в спортинтернате, я оказался никому не нужен. Меня тогда, можно сказать, приютили в Стахановце. Компания там подобралась неплохая. За полтора года я почувствовал вкус мужского футбола. Это все-таки не с пацанами играть. 

Тогда в чемпионате КФК-1987 в регламенте был пункт: в командах должен обязательно играть в основном составе один игрок не старше 18 лет. И я играл. Это помогло мне почувствовать уверенность в своих силах. Неплохо себя проявил, чем привлек внимание тренеров дубля Шахтера. Несколько месяцев я провел в расположении донецкой команды, но не прижился. 

– Почему?

– В Стахановце я выделялся на фоне остальных ребят, а в Шахтере – другой уровень. Такие игроки: Щербаков, Ателькин, Онопко, братья Мазуры… Конкуренция высокая. Я очень мало играл. Возникали мысли, что команде я не очень нужен. Поэтому решил, что лучше вернуться обратно, в Стахановец. Кстати, женился я уже в 19-лет. Помню, был отпуск и все тогдашние мои партнеры по Шахтеру были у меня на свадьбе.

– Первой командой мастеров у вас был одесский СКА. Там вы проходили службу в армии?

– Служил я, можно сказать, в кавычках. Сапог не видел. Жили мы в общежитии, расположенном на территории стадиона. В любое время можно было выйти на поле и потренироваться. Два года отыграл я за армейский клуб. Очень тепло вспоминаю ту команду. Коллектив в Одессе подобрался отличный. 

Многие футболисты из того СКА потом играли на самом высоком уровне. Например, Илья Цымбаларь. Полгода мне довелось поиграть рядом с ним, потом его забрали в Черноморец. Еще моими партнерами в СКА были Юрий Сак, Олег Суслов, Сергей Гусев, Олег Колесов, Олег Кошелюк. Капитан ‒ опытный Петр Чилиби. Держал всех нас в кулаке. Постоянно, что-то подсказывал, мог напихать, прикрикнуть в игре. Но палку никогда не перегибал. Молодец – нам все это шло только на пользу. Тренировал нас тогда Сергей Марусин, но я застал еще и Александра Тарханова, который пришел ему на смену. 

– СКА тогда играл во Второй союзной лиге украинской зоны. Каким был уровень украинских команд второго эшелона?

– Сейчас сравнивать очень сложно. Время другое было. Из того, чем располагают сейчас команды мастеров, у нас ничего подобного не было. Поля ужасные, все время мы месили грязь. Искусственных полей вообще в стране не было. Даже не понимали, что это такое. На первое место ставили бойцовские качества, их надо было в играх проявлять. 

Когда спонсором Зари был московский МАЛС, зарплату нам выдавали коврами

– Кто вас приглашал в Зарю?

– Анатолий Куксов ‒ он возглавил Зарю после Анатолия Байдачного. Он первым обратил на меня внимание и предложил по окончанию службы, перейти в луганскую команду. Заря тогда играла в нашей буферной зоне, мы неплохо играли, заняли второе место вслед за Карпатами. На следующий год должны были играть в первой Союзной лиге. Но Союз распался, и мы автоматически попали в высший эшелон чемпионата Украины. 

Владимир Микитин, фото: из личного архива В.М.

– Какие впечатления остались у вас от первого чемпионата Украины?

– Первый чемпионат был коротким. Насколько я помню, играли 20 клубов в двух зонах. Заря тогдашняя ‒ команда неплохого уровня: в составе были такие мастера, как Александр Севидов, Тимерлан Гусейнов, Андрей Никитин, Игорь Фокин, Юрий Колесников, Алексей Коробченко, Владимир Фурсов, Николай Зуенко, Владимир Бедный. 

Но играли мы нестабильно. Дома брали очки, во многом, благодаря нашим болельщикам, которых собиралось на матчах большое количество. Центральные трибуны с одной и другой стороны стадиона были всегда заполнены, тысяч по 12 приходило (средняя посещаемость игр на стадионе Авангард в Луганске в первом чемпионате Украины составила 8522 зрителя, – прим. А.П.). На выезде, как правило, мы очки теряли (из 9 игр выиграли одну, один раз сыграли вничью, остальные проиграли, – прим. А.П.). 

Что еще? Помню, Гусейнов много забивал (11 мячей в 15 играх, второй результат чемпионата, – прим. А.П.). Севидов пенальти зарабатывал. Умел он это делать (смеется, – прим. А.П.). 

– Как тогда обстояло дело в Заре с финансированием?

– О том, как нам платили в то время в Заре, можно долго рассказывать. Особенно когда спонсировать клуб начал концерн МАЛС. Московские ребята, у которых была сеть игровых автоматов, решили взять шефство над нашей командой. Хорошего было мало. Постоянные долги. 

Насколько я помню, зарплата у меня тогда была 300 долларов. Но я этих денег практически не видел. Зарплату мы получали коврами и другими бытовыми товарами. Приходишь в клуб за зарплатой, а тебе дают список разных товаров, напротив которых стоит цена. Вот и выбирай. Потом расписываешься в ведомости и идешь на склад за товаром, который ты выбрал. Это сейчас, когда мы вспоминаем то время, смеемся. Ребята из Шахтера до сих пор подкалывают. А тогда всем нам, было не до смеха. 

Помню случай: некоторые из ребят не приходили на тренировки. Мобильных телефонов тогда не было. На другой день тренер спрашивает игрока: «Почему ты вчера не явился на тренировку?». А он ему в ответ: «Был на рынке, ковер продавал, который мне выдали вместо заплаты». Что на это тренер может сказать? Только: «Иди в общую группу и тренируйся». Очень сложно было тогда, играя в футбол, семью содержать.

– Кроме ковров, вы лично что из того списка в счет зарплаты брали?

– Помню, фен жене взял. А еще рубашки какие-то, которые раздавал. А, в основном, брал ковры. В то время это был дефицит. Потом не знал, куда их девать. То на пол бросишь, то на стену повесишь. Теще отвозил в Антрацит. Кстати, эти ковры очень плохого качества были (смеется, – прим. А.П.). 

Квартиру по контракту я получил без документов

– Премии в Заре за что платили? 

– За победы над грандами. Помню, один раз нам премию деньгами дали. Мы дома Динамо обыграли 1:0 (22 августа 1992 года первый тур 2-го чемпионата Украины, – прим. А.П.). Сразу после игры выдали по 20 тысяч купоно-карбованцев. Тогда это был полный пакет купюр. Мы еще с ребятами пробовали перевести по курсу доллара, получилось где-то в районе 300-400. Помню, после той игры мы еще хорошо посидели, отметили победу. До этого никак вместе собраться не могли. 

– Погуляли вы тогда так, что следующую игру в Харькове провалили…

– Да, 0:6 Металлисту попали. Потом нам тренер (Анатолий Куксов, – прим. А.П.) как «вставил», мы собрались и обыграли дома Шахтер. Так мы и играли тогда. Могли хорошо одну игру сыграть, а следующую проиграть. За те шесть лет, что я провел в Заре, мы постоянно пасли задних. Команда боролась лишь за выживание и в итоге таки вылетела (по итогам сезона 1995/96 Заря заняла последнее 18-е место, – прим. А.П.). 

– Какая была атмосфера в Заре?

– Коллектив у нас был хороший. Дружили семьями, ходили друг к другу в гости. Первые квартиры нам стали давать в новых домах. Это отдельная история. Подписываешь с клубом контракт, тебе выдают квартиру, но есть нюанс – на нее нет документов. Мы сами потом искали каких-то знакомых, чтобы оформить ее на себя. Целое дело. 

Это было обычное общежитие. Квартал Заречный – это спальный район в Луганске (8 домов, – прим. А.П.). Ты заезжаешь с семьей, живешь, платишь коммуналку, но квартира тебе не принадлежит. Был в Луганске начальник ЖКХ – Арданов, вот он и помогал нам оформить документы на эту жилплощадь. Квартира переводилась в жилой фонд, готовили на нее документы, а потом выдавали их жильцу. 

– Кто еще из игроков Зари тогда получил в новострое квартиры?

– Кроме меня, в этом районе многие игроки Зари получили тогда квартиры: Севидов, Фокин, Коробченко, Бедный, Фурсов. Помню, последнему дали квартиру на 9-м этаже. Лифт тогда в доме не работал. Мы на автобусе приехали всей командой, чтобы помочь ему мебель поднять. Носили все по лестнице, на руках. Потом все вместе отметили новоселье. 

– Что сейчас с той первой квартирой, которую вы тогда в Заре получили?

– В ней сейчас моя дочка с семьей живет. Внучка в этом году в первый класс пошла. До 24 февраля два раза в год я ездил в Луганск, проведать их, проверить, как там моя квартира. Новый год с ними встречал. Сейчас не знаю, когда я туда попаду. Наверное, только тогда, когда Украина вернет все захваченные территории. 

Сейчас моя квартира в Луганске пустует, как и моих родителей. Последнее время мои родители жили на даче, расположенной на территории, контролируемой Украиной. Когда 24 февраля началась война, успел перевезти их к себе, в Запорожье, на съемную квартиру. Здесь вроде как близко линия фронта, но на самом деле тут пока терпимо. И свет, и вода есть, по крайней мере, в районе в котором мы живем. 

У Маркевича моя игровая карьера моментально пошла в гору

– Давайте вернемся к вашей футбольной карьере. Расскажите, как вы оказались в Карпатах?

– Историю, как я оказался в Карпатах, мне однажды Маркевич рассказал. Вернее, то, как он обратил на меня внимание. Я ведь защитник, поэтому не очень часто забивал (в 136 матчах в чемпионатах Украины, забил 5 мячей, – прим. А.П.). А тут мы дома играем с Карпатами, и я забиваю гол, который в итоге приносит нам победу 1:0 (12 мая 1995 года, – прим. А.П.). Тогда Маркевич и положил на меня глаз. 

Мирон Маркевич в Карпатах, фото: из личного архива М. М.

А пригласил в Карпаты, в конце 1996 года. Заря вылетела из высшей лиги. Последние матчи я не играл из-за травмы – синдром ARS (воспалительный процесс в мягких суставах структурах мышцах и сухожильях, – прим. А.П.). Лечился в Москве, потом дома в Луганске. Мне на полгода запретили заниматься футболом. 

В Карпатах тогда играл Юрий Дудник, и вот однажды Маркевич спросил у него: «А где сейчас «Мыкыта», что-то давно его не видно?». Дудник ответил: «В Луганске, лечится, травма у него». Зимой Мирон Богданович пригласил меня на просмотр. Дело было перед Новым годом, потренировался я с командой недельку и подписал контракт. 

– В Карпатах тогда хорошая компания подобралась?

– Да. Маркевич собрал многих известных на то время в Украине игроков: Шаран, Ковалец, Мизин, Гецко, Паляница, Полунин, Евтушок. Да можно долго еще перечислять. Первый год в Карпатах я боролся за основу. Потом постоянно в составе играл. Маркевич открыл для меня новое амплуа – опорный полузащитник. На этой позиции я у него играл. Карьера моя моментально в гору пошла. Вскоре меня заметил Сабо и пригласил в сборную. 

– Карпаты тогда могли претендовать на большее, чем бронзовые медали?

– Шахтер и Динамо были вне конкуренции. Чемпионские медали они разыгрывали между собой. Для остальных команд – третье место было максимум. Хотя, в бронзовом для Карпат сезоне мы обыграли Динамо и дома, и в гостях (сезон 1998/99 2:1 дома, 1:0 в гостях, – прим. А.П.).

– В Карпатах сколько вам платили?

– После Зари в Карпатах я наконец-то начал зарабатывать хоть что-то для семьи. С 300 долларов в Заре, которые я практически не видел, регулярно начал получать 700. Через год Маркевич вызвал меня и спрашивает: «Сколько тебе дать подъемных? Какую хочешь зарплату?». Я говорю: «Столько и столько». Богданович мне в ответ: «Нет, я больше тебе дам». Скромным я был, когда вопрос касался каких-то материальных благ. А Маркевич видел уровень игрока и старался выбить футболисту ту зарплату, которую тот заслуживает. Причем, если обещал, то все это он делал. 

Первую машину себе купил, когда стал игроком Шахтера

– Первую машину вы в Карпатах получили?

– Нет. С машиной у меня интересная ситуация была. Когда играл в Заре, меня звал к себе Борисфен. Команда тогда с хорошими деньгами была. Я уже в Киев поехал, чуть было контракт не подписал. Помню, позвонил президенту Зари, говорю ему: «Все, ухожу». А он мне: «Квартира трехкомнатная, которую тебе клуб дал, без документов. Возвращай квартиру и иди куда хочешь». Мне пришлось вернуться в Луганск. 

Подписал я с Зарей новый контракт и мне дали новую машину – «Жигули» шестерку. Прав на тот момент у меня не было, поэтому я ее сразу продал. Выручил 5900 долларов. Раздал долги, 4 тысячи, которые накопились за время, проведенное в Заре. На оставшиеся деньги купил спальный гарнитур. Вот и вся машина. А первую машину я себе купил, когда был игроком Шахтера. 

– Как состоялся переход в Шахтер?

– После бронзового сезона в Карпатах у меня было много предложений от других клубов. Звали в Москву – Локомотив и Спартак. На игру сборной в Киеве вице-президент спартаковского клуба Есауленко приезжал (в 90-х Георгий Есауленко выполнял функции агента, помог перевезти в Спартак Илью Цымбаларя и Юрия Никифорова, – прим. А.П.). Мы в гостинице с ним встречались. 

Интересная история была, как он мне предлагал контракт подписать. Подсовывает он мне бумаги, там прописана зарплата – 5 тысяч долларов. У меня на тот момент уже была договоренность с Шахтером, что я туда перейду, но контракт еще не был подписан. Поэтому я носом ворочу. Смотрю, Есауленко берет ручку, зачеркивает цифру 5 тысяч долларов, и пишет – 10. Я мотаю головой. Тогда он вместо цифры 10, пишет 15 тысяч долларов. А тогда квартиру в Луганске можно было за 2-3 тысячи долларов купить. 

В общем, отказался я, и правильно сделал. Агента тогда у меня, впрочем, как и у многих игроков, не было. А в том контракте, который мне подсовывал Есауленко, если внимательно читать, прописано, что зарплату в полном объеме я смогу получать, если в течение месяца проведу 75% игр в основе. В противном случае мне светила зарплата в 2 тысячи долларов. 

– В итоге вы оказались в Шахтере?

– Да. Послушался совета Маркевича относительно Шахтера. Валерий Яремченко тогда был главным тренером команды. Он лично меня пригласил. Да, если честно, всегда хотел быть ближе к своему дому. Я ведь по своей натуре домосед. Мне всегда очень сложно давался переезд из одного города в другой. А Донецк – это совсем рядом с Луганском (на машине 176 километров, – прим. А.П.). 

– Зарплату в Шахтере предложили соизмеримую с той, которую обещали в Спартаке?

– Нет. 15 тысяч в Шахтере, мне, конечно, не обещали. Все было намного скромнее – шесть тысяч долларов. 

– Вы сказали, что в Шахтер вас приглашал Яремченко, но вы ведь застали еще и Бышовца?

– Да, но при нем я уже мало играл (в чемпионате при Бышовце провел 14 игр из 26 сыгранных за Шахтер, – прим. А.П.). Честно говоря, Бышовец не прижился в Шахтере. Это вам может сказать любой футболист, игравший при нем в команде. 

– Главный недостаток Бышовца – тренера?

– В тренировках, которые он нам давал, не хватало интенсивности. Через два-три месяца все это отразилось на наших играх. В итоге Бышовец отработал в Шахтере около полугода, а потом ушел.

– Как восприняли приглашение в сборную Украины?

– Как какой-то хороший сон. Представьте, еще полтора года назад я в Заре грязь месил, играл непонятно за что. И тут вызов в сборную. Многие друзья удивлялись тогда такому стремительному взлету. Помню, сборная свой сбор на Конча-Заспе проводила. Нас тогда из Карпат семь человек вызвали. Были тесты, тренировки. Потом ‒ контрольные игры с Грузией и Польшей, отбор на Евро-2000. 

Путин зашел к нам в раздевалку в окружении людей в черных плащах

– За сборную вы провели 13 матчей, какой из них стоит особняком?

– В Киеве с Россией. Ажиотаж вокруг этого матча в прессе был нешуточный. Но внутри команды царило спокойствие. Накануне матча, Пустовойтенко приезжал, говорил напутственные слова (Валерий Павлович Пустовойтенко возглавлял тогда Кабинет министров и одновременно был президентом Федерации футбола Украины, – прим. А.П.). Играли мы тогда здорово, стадион битком. Болельщики в тот день так неистово нас поддерживали, что мы, находясь на поле, не слышали друг друга. Что-то пытаешься партнеру подсказать, а он лишь руками разводит. И так всю игру. Помню, как вдоль бровки бегал Сабо, кричал что-то. Возможно мне, не знаю. Услышать его слова было нереально. 

– Рассказывают, что Путин на матче присутствовал тогда. Правда, что он заходил к вам в раздевалку?

– Да. Ну, это уже в ответном матче в Москве. Перед игрой, когда мы только в раздевалку зашли, у каждого на кресле лежала коробочка с часами. Надпись на циферблате «От мэра Москвы» и два флага России и Украины. Они у меня до сих пор хранятся. А Путин заходил к нам в раздевалку после игры (с августа по декабрь 1999 года Владимир Путин был председателем правительства России, – прим. А.П.). Много он не говорил. Поздравил нас с выходом из группы и пожелал удачи в стыковых матчах. 

Запомнилось то, что его окружало много людей в черных плащах. Насколько я помню, та ничья не устраивала обе команды. А вот победа выводила как нас, так и сборную России, напрямую в финальный турнир чемпионата Европы. Гол Шевченко на последних минутах до сих пор перед глазами стоит. Счет 1:1 в Москве означал, что французы стали победителями группового турнира. Мы заняли второе место и за путевку на Евро-2000 нам предстояло еще побороться. А Россия осталась ни с чем.

– Премиальные за ту игру хорошие были?

– ФФУ сборников не обижала. Платили исправно хорошие деньги – за результат. Тогда еще премия от Рината Ахметова была.

Владимир Микитин в матче с Россией, фото: из личного архива В.М.

– Соизмеримая с той, которая полагалась от ФФУ?

– Нет. Если брать в расчете на каждого игрока, то премия от Ахметова в два раза меньше была. Но было приятно. Человек поощрил нас за хорошую игру, взял и передал наличные деньги. 

– В стыковых матчах ваши надежды на Евро-2000 оборвались?

– Они были разрушены в первом матче, а во втором втоптаны в снег. Нам досталась Словения – соперник по зубам. Даже после поражения в гостях 1:2 была уверенность, что в Киеве, при своих болельщиках, один гол мы им точно забьем. Гол-то мы забили, но буквально тут же пропустили. Там еще непогода сыграла свою роль. Снег в тот день, валил и валил. Здорово он тогда помешал нам добиться нужного результата. После матча настроение было ужасным. 

В Шахтере мне предложили больше, чем в Динамо

– Многие считали вас одним из открытий того отборочного турнира. Но в стыковых матчах на вашей позиции играл Юрий Дмитрулин.

– Таким было решение тренера. В Шахтере я тогда мало играл. А у Дмитрулина была игровая практика в клубе. Сабо, конечно, советовался с Лобановским насчет состава. Потом принимал решение. Но в основе в сборной играли сильнейшие. Я за теми матчами наблюдал, находясь на скамейке запасных. 

 – Помнится, Сабо тогда говорил, что он в составе сборной хотел бы видеть игроков одной команды. Речь шла о киевлянах, разбавленных экс-динамовцами, выступающими за рубежом. Звали ли вас тогда в Динамо?

– Был такой разговор. Я как раз выбирал вариант между Локомотивом, Спартаком и Шахтером. Тогда поступило предложение еще и от Динамо. 

– Почему отклонили такой вариант?

– Первое – я говорил уже, что хотел играть поближе к дому. Второе – Шахтер тогда предложил мне больше, чем Динамо. 

– В Ворсклу Шахтер вас отдал в аренду?

– Да. Я очень хотел играть, а Ворскла тогда выступала в еврокубках. Но лучше бы я туда не приезжал. Три месяца, проведенные в Полтаве, получились не очень хорошими. Ситуация в клубе была такая: задолженности большие. Футболисты по полгода не получали зарплату. Смотрели на меня удивленными глазами. Мол, чего ты, игрок Шахтера, сюда приехал? Потом туда еще Гена Орбу приехал. 

Шахтер договорился, что зарплату платить мне будет Ворскла. Но я ее так и не видел. Один раз нам выдали по 2 тысячи долларов, скажем так, для поддержания штанов. И все. С таким настроением и играла тогда команда. Некрасивая ситуация была. 

– А в Ростсельмаш Шахтер вас продал?

– Трансферные вопросы клубы решают между собой, игроков в детали они не посвящают. Но до меня доходили слухи, вроде как, сумма в 200 тысяч долларов фигурировала. Не знаю, насколько они были правдивыми. Условия в Ростове были неплохие. Команда хорошая, тренер молодой. Помню, мы постоянно в Эмираты на сборы ездили. В финал кубка вышли, но уступили Спартаку. Егор Титов нам гол забил, который все решил. Тогда еще на новеньком стадионе «Локомотив» играли. Там газон на 20% был искусственный – новые технологии начали вводить. Вышли тогда мы на разминку, передачи друг другу отдаем, а мяч стелется по полю и направление меняет. Смотрелось поле шикарно, но оно было невыдержанным. 

– Зарплаты в российских клубах были повыше, чем у нас?

– У нас верхняя ступень тогда была – Динамо, Шахтер, Днепр. Там игроки получали хорошие зарплаты. Остальные клубы выживали. В России зарплаты были на порядок выше. Плюс в Первой лиге стабильность у многих клубов. Вот и ехали многие наши футболисты туда на заработки. Но если брать индивидуальные качества отдельных игроков, то Украина была на ступеньку выше России. 

У Яремченко в Шахтере на двух сборах набегали 120 километров

– В вашей карьере было много тренеров. Кто из тех, с кем вы работали, оказал большее влияние на вас?

– Абсолютно все. У каждого тренера было что-то свое, особенное. Анатолий Куксов – справедлив к игрокам. Умел выслушать футболиста. Дать дельный совет, причем не только касающийся футбола. К сожалению, его уже нет в живых. Умер он в этом году – 4 января. Было это до войны. Как раз я был в Луганске, поэтому ходил проститься с ним на стадион. А на кладбище не поехал. Маркевич – человек слова. Сабо – это эмоции. 

– Анатолия Куксова у нас считали коллаборантом, за то, что он согласился возглавить сборную так называемой «луганской народной республики» в 2015 году…

– Если честно, я даже не знал об этих фактах. Тренировал он что-то там, или нет. Знаю, что в ЛНР футбола нет. Поэтому тут не о чем говорить. Как человека, Куксова уважали. Он никогда никого не подставлял и футболистом шикарным был. Многие пришли на стадион с ним проститься. Были там и чемпионы СССР 1972 года – Виктор Кузнецов и Александр Ткаченко. Ребята, с которыми я играл. 

– Каким Куксов был тренером?

– Он очень много индивидуально работал с игроками. Особенно с молодежью. Когда я только пришел в Зарю, он очень часто оставлял нас, после тренировок и заставлял отрабатывать удары по воротам, из-за пределов штрафной. Сколько ему тогда было? По-моему, 41-42. Ставил он в ворота Андрея Никитина (сейчас работает в тренерском штабе Ворсклы, – прим. А.П.), и забивал ему дальними ударами – 5 из 5. Андрею Коробченко он удар поставил, тот потом много голов со штрафных забивал. Куксов часто оставался ночевать на базе, а утром брал молодых ребят и возился с ними, оттачивая их мастерство.

– Чем Мирон Маркевич отличался от всех остальных тренеров, с которыми вы работали?

– Все, что обещал Маркевич игрокам, он выполнял. Если не получалось, шел и ругался с руководством. Думаю, перед тем, как что-то обещать футболисту, он это обговаривал наверху. Разговоров с Маркевичем было не так много, личные беседы у него вообще сведены к минимуму. Харизма у него – мало говорить, много делать. Установки на игру были короткими, при этом, говорил он всегда медленно. Тем не менее, все слова Маркевича были доходчивыми. Всем было ясно, что подразумевается под этими немногочисленными словами. 

– Йожеф Сабо ‒ самый эмоциональный тренер в вашей карьере?

– Наверное, да. Теоретические занятия в его исполнении строились на эмоциях. Когда мы разбирали соперника, Йожеф Йожефович заводился с полуоборота. Начинал говорить вроде спокойно, а заканчивал на повышенных тонах. Его просто перло, когда он пытался донести свои слова до игроков. Но он таким способом пытался показать, насколько предстоящая игра важна. Даже когда мы играли какие-то контрольные игры, Сабо не менялся. Всегда на эмоциях пытался донести, как следует отнестись к предстоящему матчу. 

Что касается тренировок Сабо, он ведь работал по методике Лобановского. На занятиях у нас были постоянные серии высокой интенсивности, по 8-10 минут. Между сериями короткие перерывы, потом новая серия, еще более сложная. У Маркевича тоже такие занятия были, но с мячами мы работали гораздо больше, особенно когда переходили на поле. 

А вот у Яремченко в Шахтере я набегался больше всего за свою карьеру. Мы как-то с Орбу посчитали, получилось, за два сбора набегали 120 километров. Нигде больше такого не встречал. Яремченко очень любил серьезно «нагрузить» игроков с первых дней сборов. Каждый день в Ялте бегали по Царской тропе (протяженность 6711 метров, – прим. А.П.). Потом поехали в Израиль. Думали, наконец, будем тренироваться с мячами. Да какой там! После каждого занятия опять беготня. Тесты Купера всегда в начале сборов были. Сейчас мало кто их бегает. А тогда это было в порядке вещей. За 12 минут нужно было пробежать не менее трех километров. Я выносливым был, поэтому за это время пробегал 3,5-3,7 километров. 

– Вы говорили, что у Бышовца занятия вроде как полегче были?

– У Бышовца тренировки были монотонными. Он постоянно свистел. Любая игровая серия ‒ две-три минуты, и он свистит, что-то нам объясняет. Даже в двухсторонке, когда все заводятся, хотят выиграть и идет игра «кость в кость», он нас останавливал своим свистом и начинал разбор игровой ситуации. И это было у него постоянно.

Вначале работал селекционером, потом стал тренером

– Владимир Богданович, когда вы решили стать тренером?

– Целенаправленно к этому я не шел. Завершил игровую карьеру, когда мне было 35. Особых планов не было. Играл в Луганске для удовольствия за местную Агату. Заря тогда в Премьер-лигу вернулась и Александр Косевич предложил мне работу в селекционной службе. 

Я ездил по Украине, смотрел игроков, заодно и ближайших соперников Зари. Потом Косевич ушел, команду принял Анатолий Волобуев. Юрий Дудник, работавший с молодежной командой Зари, стал его помощником. Вот тогда мне и предложили занять его место. 

– Став тренером, обнаружили в себе новые качества?

– Мне было интересно. Конечно, волновался поначалу. Одно дело, когда ты смотришь на работу тренера со стороны и совсем другое, когда надо формировать команду, прививать ей стиль и свое мировоззрение. Мне понадобилось полгода, чтобы разобраться, что к чему. Потом стало что-то получаться. Делал ставку на местных ребят. 

Какие новые качества обнаружил в себе? Прежде всего, то, что могу сам придумывать какие-то новые упражнения, а затем развивать их в ходе тренировочного процесса. Ну и потом все это вводить в игру. От этого получал особый кайф.

– В своей работе вы пользуетесь какими методами?

– Я не диктатор. Точно не злой. Больше демократ, в то же время, предельно серьезен, когда даю игрокам установки. Если футболист с первого раза не понимает, чего я от него хочу, а бывает и такое, даю ему шанс. Главное ‒ быть справедливым и честным к игрокам.

– Сильно изменились тренировки с той поры, когда сами играли?

– Да, сейчас все с мячом. Как бы быстро футболист не бегал, игру ускоряет игровое мышление. Мяч должен двигаться как можно быстрее. На теоретических занятиях я об этом постоянно говорю. Условия для тренировок сейчас изменились. Поэтому от футболистов можно требовать более качественной игры. Раньше не было таких полей, как сейчас. Просто ужас какой-то был с полями, на которых тогда работали молодые ребята. Что от них можно было требовать? 

– В ваше время, долго находясь на базе, от скуки многие футболисты нарушали спортивный режим. Сейчас новая напасть – мобильные телефоны, интернет…

– Да, все эти гаджеты, конечно мешают им. Об этом я постоянно говорю. В мое время такого не было. Были карты и книги. Читали мы тогда много. Сейчас у кого не спрошу – никто книги в руках не держал. Знаете, сколько я, будучи игроком, всего прочитал. Любил и детективы, и фантастику. Александра Беляева всего прочел. Помню, когда только принял команду, столько литературы связанной с футболом через сайты заказал и купил. Там и спортивная психология, и тактика, и разные упражнения. Сейчас это все в Луганске осталось. 

Надеюсь, что Петряк в Шахтере заиграет

– А книги знаменитых тренеров и игроков вы читаете?

– Конечно. Вот недавно автобиографию Алекса Фергюсона прочел. Сказать про какого-то конкретно тренера – мол, вот мой идеал! – нет, такого не могу. Сейчас с большим интересом слежу за работой Юргена Клоппа. Гвардиола доказал, что он выдающийся тренер. Клопп, такие слова сказал про Хосепа: «Когда же он отпуск возьмет? Отдохнет и даст другим командам какие-то медали выиграть». 

– Вы тяжело переживаете поражение своей команды?

– Да, есть такое. Результат для меня всегда важен. Поэтому первая ночь после проигранной игры ‒ ужасная. Понимаю, что нужно относиться ко всему этому по-другому. Но пока не могу с собой справиться. Стараюсь все эти переживания держать в себе, чтобы не показывать молодым ребятам.

– А как вы ведете себя во время игры?

– Сидеть на месте не могу – это точно. Да что там сидеть, даже присесть по ходу игры у меня нет желания. Тянет расположиться чуть выше тренерской скамейки, чтобы лучше видеть всю схему игры. Все время подсказываю игрокам. Иногда понимаю, что не нужно дергать парня, ведь он меня все равно не слышит. Поэтому больше говорю с ними на установке. Стараюсь им донести: все, что вы услышали от меня до игры, должно быть у вас в голове во время матча. 

– Тринадцать сезонов работы с резервом Зари – серьезный срок. Можете рассказать о лучших своих воспитанниках?

– Хороших ребят было много. Так сходу всех и не перечислишь. Не хочу никого обижать, но все же двоих назову: Иван Петряк и Артем Гордиенко. О последнем я часто вспоминаю, потому что он мой земляк, прошел всю ту школу, что и я. Петряк – само собой. Мы его отыскали, даже можно сказать, подобрали, когда он в Киеве не нужен был никому. А потом сделали из него футболиста довольно высокого уровня. 

– Петряк вернулся в Украину. Что скажете о его игре в Шахтере?

– В Шахтер он пришел за несколько дней до старта чемпионата. С первых игр Йовичевич начал ставить его в основу. А оно, видно, не пошло. В Венгрии, по-видимому, было у него одно, а здесь все по-другому. Поэтому что-то у него пока не получается. Но Ваньке надо играть. Лучше, когда он выходит на поле с первых минут, тогда он совсем другой игрок. Ну, ничего, сейчас в чемпионате перерыв, потом у команды будут полноценные сборы. Надеюсь, что он заиграет. 

Наш игрок с семьей оказался под завалами

 – А теперь расскажите о ваших сегодняшних делах. Как вам работается в запорожском Металлурге?

– Мы выполнили ту задачу, которая стояла перед нами. Вошли в четверку сильнейших команд Первой лиги в своей группе. Так что в отпуск ушла команда в хорошем настроении. У нас серьезные планы, но говорить о них пока не вижу смысла. Надо признать, что в осенней части чемпионата не все у нас получалось. В некоторых играх все вышло не так, как планировали. Сейчас все это анализируем. 

Есть тут и объективные причины, почему вышло именно так. Начинали мы дома, а затем вынуждены были играть домашние матчи в Киеве. Были у нас психологические травмы. Есть пострадавшие от всех этих обстрелов по Запорожью. Когда готовились к последней игре с Оболонью, по центру города был прилет. 24 человека погибли. Напротив этого разрушенного дома два игрока наши жили: Векляк и Сад. Утром у нас в 8.30 тренировка, после которой мы сразу поехали на игру в Киев. Эти два пацана, от пережитого были в шоке. 

У всей команды, особенно местных, все мысли были там, в Запорожье, где у них остались жены, дети, родители. Когда вернулись в Запорожье, там новый прилет, в другой район, пострадал наш парень из академии – Кравчук. Он с семьей оказался под завалами. Ноги, руки целые, но получил сотрясение. На лице и голове ему накладывали швы. С мамой вроде все нормально, а отца не спасли – завалило. Вот в такой обстановке нам приходилось работать и играть. 

– Как вам формат нынешнего турнира в Первой лиге?

– Конечно, лучше было играть, не разбиваясь на группы, а традиционно – 16 клубов, в два круга. Но реалии такие, как есть. Сделали турнир таким, чтобы было меньше разъездов у команд. Сейчас мы вышли в восьмерку, которая на втором этапе чемпионата поведет борьбу за путевки в Премьер-лигу. Нам предстоит сыграть с клубами из другой группы. Две первые команды выходят напрямую. Клубы, занявшие 3-4 место, играют стыковые игры с двумя клубами Премьер-лиги. Так что шанс есть.

– Вам хотелось бы поработать с клубом Премьер-лиги?

– Конечно. Я сейчас работаю с командой, которая ставит такую задачу. И мне это импонирует. 

– Сейчас ваша команда в отпуске, когда собираете игроков?

– Ребята будут отдыхать до конца января, а может чуть дольше. В зависимости от того, как вырисуется наш подготовительный период. Например, сейчас нам в клуб поступило приглашение на всеукраинский турнир, в котором могут участвовать команды всех трех лиг. Этот турнир должен проходить с 4 февраля по 13 марта. Пока нам неизвестен его формат и состав участников. Есть только приглашение. Так вот, если мы будем участвовать в этом турнире, конечно, соберемся раньше, числа 24-25 января. Если нет, тогда отложим нашу встречу на недельку-другую. 

Самое плохое, что у нас нет условий, чтобы два с половиной месяца где-то тренироваться, находясь в Запорожье. В городе нет ни одного искусственного поля стандартных размеров. Есть поле на загородной базе Металлурга, но ему 20-лет и оно сейчас в таком состоянии, что заниматься на нем невозможно. Так что будем думать, где нам работать. Хотим выехать и провести хотя бы одни сборы вне Запорожья. Это все есть в планах, которые клуб объявит чуть позже.